.На самом деле, разговаривать сам с собой после всяких панических атак - это тоже норма. Что-то вроде "эй, смотри, это я - твой голос в твоей голове; кстати, я больше не хочу разбить ее о любую ближайшую твердость, можешь расслабиться". Не то чтобы я хоть раз слушал такую хуйню, как внутренний голос - особенно когда эта нёх называет тебя "Ландавичем", - но почему бы нет, раз уж есть. Просто сегодня паника продолжалась особенно долго, но вряд ли бабушка бы поняла мой порыв разбить лоб о стену как что-нибудь хорошее.
Как будто это что-то плохое.
Проблема, наверное, в том, что я настолько раскурил это дело, пытаясь остановить на первых же секундах, что по ощущениям это напоминало большую дыру в груди. Ну, как большую. С теннисный мяч, например. А внутри - мерзлая кровь, и сейчас как раз тот момент, когда дыру пора прочищать, выковыривая каменную сукровицу; только пальцами это все хрен вынешь, поэтому лучше пользоваться ножом. Поострее. И желательно раскаленным. И желательно сделать это самому, потому что, о господи, об этом геморрое даже знать никто не должен. Ну вот я целый час сидел и ковырялся, судя по всему. СПАСИБО ЧТО ЖИВОЙ. И хотя все это - дешевая аллегория на тему того, что происходит со мной во время наиприятнейших панических банкетов, в груди действительно болит, но как будто мне не похуй.
Щас было бы просто охуенно пойти спать, но певчая птица крыльями не машет.