Я не знаю даже, я щас так... растерялся, что сижу в прострации уже полчаса, и это пиздец неприятное чувство
Как-то Тэнга спросил у меня: за что мать тебя так не любит? Я не понял, что ему ответить, потому что сам не знаю на это ответ, а теперь вот понял.
По ее мнению, я - тот, кто приносит домой несчастья, переносчик чумы, да и сам я то еще горе луковое. Я - тот, кто не должен контактировать с ее детьми, не должен иметь мнения, не заслуживаю уважения и независимости. Я - тот, через кого вторая, арабская, часть семьи дотягивается до нее, и я не знаю, как, потому что уж кто-кто, а я от арабоебии очень далек.
С одной стороны - мне пиздец обидно, что, значит, когда нужна моя помощь или мои знания, то ими можно бесплатно воспользоваться, потому что в ее понимании я не заслуживаю даже сухой корки хлеба в ледяную зиму С другой - это очень печально, когда человек сходит с ума, еще не добравшись до отметки в сорок лет. Она несет хуйню, потом верит в нее, везде видит заговоры и проблемы, где их нет и где их нужно решать самостоятельно, а не с помощью каких-то высших материй.
Но мне кажется, что, когда я все-таки выберусь из этой жопы, я просто все забуду. Я все стал забывать - и не помню этот год практически весь, поэтому у меня бесполезно что-то спрашивать, я все равно не смогу вытащить это из памяти. Так, например, я почти не помню ни одного имени однокурсников, хотя до этого знал их всех с отчествами. Поэтому я жду этого момента, когда в кармане будет пачка сигарет и билет на самолет с серебристым крылом, чтобы оставить за спиной весь этот ад, который за три с небольшим месяца не только разъебал меня до первоначального амебного состояния, из которого Тэнга меня выводил два года, но и еще дальше куда-то отъехал.

Честно говоря, у меня нет сил, чтобы все это писать, и это - хорошо, потому что я еще в детстве понял, что страдание должно быть двух форм: либо так, что тебе еще не требуется об этом рассказывать третьим лицам, либо так, чтобы ты уже не мог об этом говорить. Ну так вот - я уже не могу.
Еще я знаю, что когда смогу свалить, то уже не буду так сильно обижаться на людей, которые приходят мне поплакаться о жизни, а спрашивают о моих делах лишь для галочки, ведь "если человеку нужна поддержка - он, обязательно, сам ее попросит", но хуй там. Я уже не могу - а когда уеду, буду еще и не хотеть.
Вот тогда будет заебись.
А щас - поиграем в выживание.