ни одной зазубрины на лице прямом
Хриплый голос у него в сознании произнес:
«Мы — раса любовников, человечишка…»
— Пожа-а-алуйста! — зарыдал Аэнгелас. — Я не зна-а-аю…
Свободной рукой тварь провела кровавую черту между грудями Валриссы и дальше, по вздрагивающему животу. Помутневший взгляд женщины вновь обратился к Аэнгеласу. Она застонала и раздвинула свисающие ноги навстречу руке твари.
«Раса любовников…»
— Я не знаю! Не знаю! Не знаю! Пожалуйста, не надо! Пожалуйста!
Тварь заклекотала, словно тысяча соколов, и погрузилась в нее. Стеклянный гром. Содрогающееся небо. Валрисса откинула голову назад, лицо ее исказилось болью и блаженством. Она извивалась и стонала, выгибаясь навстречу толчкам твари. А когда она кончила, Аэнгелас рухнул, обхватил голову руками и уткнулся лицом в землю.
Снег приятно холодил разбитые губы.
С нечеловеческим, драконьим вздохом тварь прижала обмякший фаллос к животу Валриссы и выплеснула на ее озаренную солнцем грудь жгучее черное семя. Новый громогласный клекот, смешавшийся с беспомощным воем женщины.
И снова тварь повторила вопрос.
«Я не знаю…»
«Это делает тебя слабым», — сказала тварь, отбрасывая Валриссу на холодную траву, словно мешок. Взглядом он отдал ее шранкам — их распутной ярости. И снова задал вопрос.
Потом тварь отдала шранкам его ни в чем не повинного сына и повторила вопрос.
«Я не знаю, о чем ты говоришь…»
Даже когда шранкам кинули самого Аэнгеласа, тварь все спрашивала и спрашивала, с каждым толчком насильника…
До тех пор пока сдавленные крики его жены и ребенка не превратились в вопрос. До тех пор пока его собственные сумасшедшие вопли не сделались вопросом…
Его жена и сын были мертвы. Комки истерзанной плоти с лицами тех, кого он любил… а они все продолжали.
И повторяли один и тот же безумный, непонятный вопрос.
«Кто такой Дунианин?»
«Мы — раса любовников, человечишка…»
— Пожа-а-алуйста! — зарыдал Аэнгелас. — Я не зна-а-аю…
Свободной рукой тварь провела кровавую черту между грудями Валриссы и дальше, по вздрагивающему животу. Помутневший взгляд женщины вновь обратился к Аэнгеласу. Она застонала и раздвинула свисающие ноги навстречу руке твари.
«Раса любовников…»
— Я не знаю! Не знаю! Не знаю! Пожалуйста, не надо! Пожалуйста!
Тварь заклекотала, словно тысяча соколов, и погрузилась в нее. Стеклянный гром. Содрогающееся небо. Валрисса откинула голову назад, лицо ее исказилось болью и блаженством. Она извивалась и стонала, выгибаясь навстречу толчкам твари. А когда она кончила, Аэнгелас рухнул, обхватил голову руками и уткнулся лицом в землю.
Снег приятно холодил разбитые губы.
С нечеловеческим, драконьим вздохом тварь прижала обмякший фаллос к животу Валриссы и выплеснула на ее озаренную солнцем грудь жгучее черное семя. Новый громогласный клекот, смешавшийся с беспомощным воем женщины.
И снова тварь повторила вопрос.
«Я не знаю…»
«Это делает тебя слабым», — сказала тварь, отбрасывая Валриссу на холодную траву, словно мешок. Взглядом он отдал ее шранкам — их распутной ярости. И снова задал вопрос.
Потом тварь отдала шранкам его ни в чем не повинного сына и повторила вопрос.
«Я не знаю, о чем ты говоришь…»
Даже когда шранкам кинули самого Аэнгеласа, тварь все спрашивала и спрашивала, с каждым толчком насильника…
До тех пор пока сдавленные крики его жены и ребенка не превратились в вопрос. До тех пор пока его собственные сумасшедшие вопли не сделались вопросом…
Его жена и сын были мертвы. Комки истерзанной плоти с лицами тех, кого он любил… а они все продолжали.
И повторяли один и тот же безумный, непонятный вопрос.
«Кто такой Дунианин?»
-
-
26.04.2015 в 01:38.....
САТАНИНА
-
-
26.04.2015 в 02:43-
-
26.04.2015 в 14:29-
-
26.04.2015 в 17:33